Правила похорон у православных (церковных традиций поминок на кладбище 40 9 дней приметы ошибки)

Очень часто отсутствие понимания смысла православных обрядов и традиций приводит к тому, что люди, вместо того, чтобы помогать душе умершего близкого, начинают верить во всякие суеверия и соблюдать обычаи, которые не имеют никакого отношения к христианству. В этой статье мы расскажем вам о том, как следует хоронить человека в соответствии с православными традициями

После крещения Руси и принятия православия, обряд похорон изменился. Кое-где в русских деревнях (особенно северных) возник обычай самому изготавливать себе гроб, подобно тому, как это делали некоторые святые.

В русской крестьянской семье умершего при любых обстоятельствах обмывали, переодевали в чистую, иногда весьма дорогую одежду. Клали покойника на лавку, головой в красный угол (в красном углу находились иконы), укрывали белым холстом (саваном), руки складывали на груди, давая в правую белый платочек. Похороны совершались на третий день, особо чтимых умерших несли на руках до самого кладбища. Все это сопровождалось плачами и причитаниями…

Смерть глубокого старика не считалась горем, причеты и плачи в этом случае носили скорее формальный характер. Нанятая плачея могла моментально преобразиться, перебить плач каким-нибудь обыденным замечанием и завопить вновь. Другое дело, когда причитают близкие родственницы или когда смерть случалась преждевременно. Здесь традиционная форма принимала личную, эмоциональную, иногда глубоко трагическую окраску.

После крещения Руси покойников стали хоронить головой на запад. Общее христианское правило класть мертвых головой на запад напрямую связано с преданием о том, что тело Христа было похоронено головой на запад и, следовательно, лицом на восток. В одном духовном сочинении XIV века об этом говориться говорится так: «Всякий должен быть погребен так, чтобы голова его была обращена к западу, а ноги направлены к востоку.

Он при этом как бы самим своим положением молится и выражает, что он готов спешить от запада к востоку, от заката к восходу, от мира в вечность».
Похороны всегда заканчивались поминками, или тризной, для чего готовились специальные поминальные кушанья. Еще на кладбище покойника поминали кутьей — круто сваренным рисом, в который добавлен изюм. Среди обязательных кушаний на русских поминках — блины.
Все ночи после смерти и до похорон специально нанятая чтица читала Псалтырь и заупокойные молитвы. Вместе с нею в комнате, где находился умерший, бодрствовали местные старики и старухи. После похорон чтице дарили полотенце, на котором лежал Псалтырь.После похорон, устоялся обычай отмечать девятый и сороковой день (сороковины) после смерти.

У славян существовал ритуал специальной погребальной одежды. У восточнославянских пародов был обычай хоронить в той же одежде, в которой человек венчался, а если умирала молодая незамужняя девушка или холостой парень, то покойника наряжали, как на свадьбу.

На Украине девушку клали в гроб с распущенными волосами, с венком из позолоченного барвинка на голове, украшали гроб цветами, ставили две венчальные свечи. У гуцулов один венок надевали на голову, а другой, побольше, из барвинка, васильков, гвоздики, клали вокруг тела.

Подруги (дружки) имитировали при этом свадебный обряд — выбирали старост, сваху, бояр. Старост и подстарост подвязывали рушниками, свахе вручали свечу и меч. Девушки-дружки подвязывали головы черными ленточками. Одного юношу выбирали на роль «вдовца». На палец девушке одевали перстень из воска, предварительно позолотив его. Ко дню похорон выпекали свадебный каравай, его клали на крышку гроба, а на кладбище раздавали родным.

Умершего ребенка у восточных славян, как правило, подпоясывали. Этот обычай связан с наивным религиозным представлением о том, что Бог на «Спаса» будет раздавать детям яблоки, и надо, чтобы ребенок мог спрятать яблоко за пазуху.

 

По вероучению Православной Церкви, назначение погребального обряда — облегчить душе умершего путь в Царство Небесное, отогнать от него «нечистую силу», замолить его грехи перед Богом. Однако христианскому истолкованию смерти как блага, вестницы покоя и радости всегда противостояло народное представление о ней как о враждебной силе, роковом неизбежном зле.

Глубинные психологические корни осмысления смерти как трагедии обусловлены трагизмом самого события — невосполнимой утратой близкого че­ловека, уходя его в небытие. Явление смерти во все времена потрясало чувства и вооб­ражение людей, заставляло еще раз обратиться к вопросу о цепи и смысле жизни, назна­чении человека на земле, нравственном долге перед умершими и живыми.
Вопрос о причинах смерти — важнейший вопрос, приковывающий неослабевающий интерес людей. Человеку свойственно стремление узнать свою судьбу, приоткрыть за­весу будущего.
Тема смерти воплощена в целом цикле народных примет, гаданий, предсказаний, фа­тальных знамений.

Их направленность — узнать причины и сущность смерти, освободить­ся от страха перед ней, определить судьбу человека с тем, чтобы подготовиться к ней, активизировать в борьбе с ней свои действия. Во всех приметах заложена попытка понять и объяснить причинно-следственные связи окружающего мира, предугадать будущее.
Негативные приметы и гадания, то есть такие, которые предвещали смерть, неблагопо­лучие, грядущее несчастье, сопровождали в прошлом всю жизнь человека: рождение, возмужание, вступление в брак, появление детей в семье, болезни, уход из жизни, похо­роны умерших.

Их объектом был прежде всего сам человек, состояние его здоровья, лич­ная жизнь, дом, бытовой уклад, природная среда. Главная тема этих примет — определе­ние жизнестойкости, длительности жизни, счастливой или неудачной судьбы человека.
Так, при рождении ребенка уже загадывали, выживет ли младенец после рождения, будет ли вообще жить. Приметы свадебно-венчального цикла отмеряли молодоженам от­резок жизненного пути, который они проживут после свадьбы, загадывали, кто из моло­дых будет жить дольше, кто раньше умрет; приметы во время болезни — выздоровеет ли больной или нет. Особая группа примет связана с состоянием больного перед смертью и самими похоронами. Наступление смертного часа узнавалось по целому ряду распрост­раненных примет: запаху тела больного («землей пахнет»), появлению на нем темных пя­тен, изменению цвета металлического креста, опущенного а воду, которую пил больной, и т. д. Приметы либо предугадывали смерть, либо направлялись на ее предотвращение: если в доме в короткое время умерло двое, то нужно ждать новой смерти; если кто-то умер с открытыми глазами, то «высматривает» очередную жертву.

В гаданиях и приметах приобретали функции магического символа смерти некоторые предметы (нож, игла, бу­лавка, а также пояс, веник и некоторые другие), что, видимо, объясняется возможностью применения как смертоносного орудия или символического выметания человека из дома. «Найденную иглу, булавку и вообще все острое не поднимать — постигнет несчастье».
Широкое распространение имело истолкование «вещих снов», некоторые из них означали смерть в доме; выпадение зуба, особенно с кровью, означало смерть кровного родствен­ника (по аналогии, ряд зубов — семья, один зуб — член родственной группы); увидеть во сне яйца — к покойнику.
Тема личной жизни и судьбы в гаданиях о смерти неразрывно связана с темой жизни окружающей природы, растительного и животного мира. В предсказаниях смерти широко использовалась традиционная символика древнего животного эпоса, носящего отзвуки тотемических верований.

Это образы животных и птиц — или чудесных помощников чело­века, или пророков несчастья. Символом смерти всегда являются хищные птицы, предве­стники смерти: ворон, ястреб, филин, сова, имеющие зловещую силу. Они прилетают и садятся на дом, как бы предчувствуя свою добычу — мертвечину: «Ворон каркает — к покойнику».
И в наши дни главный символ смерти по-прежнему воплощен в птице: это воробей, курица, цыпленок и др. Птица стучит в окно, садится на плечо человека, залетает в дом — все это знамения грядущей смерти.

Широко известно гадание — счет продолжительности жизни по кукованию кукушки. В образах добрых желанных птиц — ласточки, голубя, а также крылатого насекомого — мотылька, бабочки — олицетворялась душа умершего. Их прилет в дом рассматривался как посещение души умершего или прилет за душой человека посланников Божьих. То есть в любом случае это предвещает новую смерть. Чуткими предвестниками смерти являлись и являются домашние животные — собака, кошка, лошадь, корова, куры. Верным признаком смерти члена семьи считался вой собаки и рытье ею ямы.
В русских гаданиях и приметах отражена тема «строительной жертвы» — смерти человека во вновь отстроенном доме.

Поэтому в новый дом обычно первым входил старик, так как молодым членом семьи больше дорожили, чем доживающим свой век. А чтобы не человек, а животное оказалось первой жертвой смерти, в новый дом на ночь запирали петуха или кош­ку. И сейчас многие стараются при въезде в новую квартиру первой запустить туда кошку, не догадываясь, что это отголосок древней предохранительной приметы.
До сих пор широко известно поверье о разбитом зеркале: зеркало — отражение души, двойник человека; разбитое зеркало — расколовшаяся жизнь.

С этим же связан народный обычай завешивать в доме зеркала, когда кто-нибудь из домашних умирает.
На близкую смерть человека указывал всегда также комнатный цветок, который никог­да не цвел, а вдруг неожиданно расцвел.
Влияние природных стихий также не осталось вне поля зрения народных примет о смерти. Общеизвестно символическое значение падения с неба звезды, означающее за­кат жизни человека. Завывание ветра, вой бури пророчили смерть: считалось, что вовремя бури покойники воют, так как они недовольны живыми людьми и требуют от них жертвы.
И, наконец, весьма распространенная примета, имеющая очень древние корни, — уви­деть во сне уже умершего человека, который зовет к себе, — тоже к смерти.
Суеверия, связанные со смертью, вряд ли можно считать только исчезающими пере­житками древних верований.

Имеются данные, говорящие о том, что эти верования не только трансформируются, но и возрождаются в новых условиях, в реальной действи­тельности находят почву для дальнейшего существования. Каждый конкретный случай, отдельные бытовые подробности жизни, на которые в обычное время никто не обращал внимания, при трагическом стечении обстоятельств задним числом приобретают симво­лику знамения. Если человек умер, то вспоминают какое-либо необычное событие, при­родное явление, потерю (во сне или наяву), предшествующие смерти: «Недаром цветок не вовремя расцвел», «Недаром кура петухом кричала» и т. п.
Прекращение земного существования, непредставимость загробного существование всегда пугают человека.

В народных обычаях отразились попытки предков истолкования необъяснимости природы смерти, скажем, происками колдунов. Естественное чувство самосохранения приводило к поискам средств противодействия смерти, что с особой си­лой проявлялось в момент ее приближения. Отсюда обычай закрывать сразу же после смерти окна, двери, то же зеркало (как особенное магическое средство проникновения), чтобы злые чары не вошли в дом, не подействовали на живых.
Отпечаток христианских идей несут представления о «хорошей» и «нехорошей», «труд­ной» и «легкой» смерти.

Желательной представлялась в прошлом и настоящем смерть в кругу родных и близких без продолжительной и мучительной болезни. Как долг первой необходимости рассматривалось присутствие в момент смерти у постели больного близ­ких родственников. Это было связано, во-первых, с желанием получить благословение умирающего на дальнейшую жизнь, во-вторых, с необходимостью принять меры для об­легчения его предсмертных мучений и помочь его душе в поисках пути в загробный мир.

По народным поверьям, при последнем вздохе человека — испускании духа — душа рас­стается с телом и происходит борьба за душу между «нечистой» силой и ангелом, послан­ным Богом за душой умирающего. Предсмертные страдания объяснялись не тяжестью болезни, а тем, что умирающего в последний минуты мучает «нечистая» сила (черт, дья­вол), она будто бы не отдает душу ангелу. Стараясь облегчить душе путь к Богу, вклады­вали в руку умирающему «Богову» свечу, кадили вокруг него ладаном.
Хорошей считалась смерть на Пасху, в день Христова Воскресения, когда, по поверьям, открыты «райские двери» по аналогии с царскими вратами в храме. Легкая смерть расцени­валась в народе как награда за благочестивую жизнь, трудная – как удел грешников.

Подготовка к похоронам

В народных обычаях, связанных с похоронами, можно выделить три основных этапа.
Предпогребальные обрядовые действия: подготовка тепа умершего к похоронам, омо­вение, одевание, положение во гроб, ночные бдения у гроба покойного.
Погребальные обряды: вынос типа, отпевание в церкви, дорога на кладбище, проща­ние с умершим у могилы, погребение гроба с телом в могилу, возвращение родных и близких обратно в дом умершего.
Поминки: после похорон и доме умершего на третий, девятый, двадцатый, сороковой дни, полгода, годовщину после смерти, с заказыванием поминальных треб в церкви, по­минальными трапезами и домашними молениями по умершим.
Многие пред погребальные действия, помимо практической необходимости, имеют древ­нее, ритуальное происхождение.

Смерть мыслилась как дорога в загробный мир, а омове­ние, обряжение покойного и другие действия по подготовке его к похоронам — как бы сбора­ми в дальнюю дорогу. Омовение имело не только гигиеническую цепь, но рассматрива­лось и как очистительный обряд. По церковному вероучению, умерший должен уйти «к Господу с чистой душой и чистым телом». Религиозно-магический характер омовения под­черкивался тем, что его совершала особая профессиональная категория людей — омы­вальщиков. Эта профессия чаще становилась уделом старых дев и старых вдовцов, уже не «имеющих греха», то есть интимных отношений с людьми противоположного пола. Если девушка долго не выходила замуж, то ее пугали тем, что она будет «обмывать покойников».

Девицы, занимавшиеся «собиранием» умерших и чтением над ними Псалти­ри, носили темную одежду. За труд они получали белье и носильные вещи умершего. Если не было специалистов — омывальщиков, издавна было принято, чтобы омовение умер­ших производили люди, не состоявшие в родстве с умершим.

Согласно церковному поучению, матери не полагалось обмывать своего умершего ребенка, так как она обязательно будет его оплакивать; а это осуждалось как отступление от веры в бессмертие души: по христианскому вероучению, ребенок обретает райскую жизнь, и поэтому его смерть не долж­на оплакиваться. В народе сложилось поверье, что материнская слеза «жжет ребенка».
В прошлом процедура омовения носила ритуальный характер, магическую, направлен­ность. Она совершалась на полу у порога избы. Покойника клали на солому ногами к печи. Обмывали два-три раза теплой водой с мылом из глиняного, обычно нового, горшка. На атрибуты омовения — горшок, воду, мыло, гребень — переносились свойства мертвеца, его мертвящая сила.

От них старались скорее избавиться. Вода, которой мыли покойника, называлась «мертвой», ее выливали в угол двора, туда где нет растений, где не ходят люди, чтобы здоровый человек не мог на нее наступить. Таким же образом поступали с водой, которой мыли посуду после поминок. Такова была и участь глиняных горшков для омовении: их выносили в овраг, на «рубеж» поля, на перекресток дорог, где, как правило, стоял крест, столб, часовня, там их разбивали или просто оставляли. Цель этих действий — предотвратить возвращение покойника, чтобы он «не являлся» живым и «не стращал» их.

Эти места считались в народе страшными, и мало находилось смельчаков, которые решились бы проходить мимо них в глухую полночь. Свойства предметов омовения «омер­твлять» живое использовались в практике вредоносной магии: «мертвую» воду колдуны употребляли для порчи молодоженов, кусок савана плотники заколачивали в дверной косяк при постройке дома, когда желали беды неугодному им хозяину.

Мыло, употребляв­шееся для омовения покойника, в домашней медицине применяли с иной целью — пода­вить, умерить нежелательные явления: жены подавали его для умывания злым мужьям, чтобы их «злоба замирала», а девушки мыли им руки, чтоб кожа на них не дрябла.
В настоящее время обмывание покойного совершается чаще всего в морге. Однако еще встречаются, особенно в деревнях, старушки-обмывалки. Из старинных обычаев, связанных с этим обрядом, уже многие забыты, в частности, магические свойства пред­метов омовения уже мало кто помнит.
При одевании покойных провожающие их иногда испытывают затруднение в выборе цвета одежды, и чаще всего предпочитают темную дли мужчин и светлую — для женщин.

Но интересно, что в средневековой России хоронили, как правило, в белом. Это можно объяс­нить не только влиянием христианства, которое связывало этот цвет с духовной, младен­ческой чистотой христианской души — душа уходит к Богу такою, какой пришла на землю при рождении. Белый цвет одежды умершего — это натуральный цвет домотканого холста, с древности основного материала одежды русского населения.
Магические свойства всегда приписывались женским волосам, отчего а старину за­мужней женщине считалось греховным ходить простоволосой, а в церкви всеем — от дево­чек-младенцев до старух — полагалось находиться в головном уборе (что обычно соблю­дается и теперь). Это отразилось и на погребальном костюме. Женщин было принято хоронить в платочках: молодых – в светлых, пожилых — в темных.
Вообще одежда умершей девушки и сами похороны были а России особенными. Это связано с народным пониманием сущности смерти. Смерть молодой девушки была ред­ким событием.

Она воспринималась не только как переход в новое состояние, новую фор­му бытия, уже загробного, но и как особый этап этого бытия, подобный земному. Смерть молодых незамужних и неженатых людей совпадала в земной жизни с брачным возрас­том, с поворотным этапом в земной жизни — браком. Это служило основанием для сопос­тавления и совмещения погребального обряда со свадебным.
Не только у русских, у многих народов был обычай одевать девушку, умершую в рас­цвете молодости, в подвенечный наряд, готовить ее к погребению, как невесту на свадьбу.

На похоронах умершей девушки даже имитировали свадебный обряд, пели свадебные и подвенечные песни. Как девушке, так и парню на безымянный палец правой руки надевали обручальное кольцо, между тем как женатому человеку и замужней женщине кольца не надевали.
Сейчас тоже встречается обычай хоронить молодых девушек в свадебном наряде, а на их поминках пить шампанское, имитируя несостоявшуюся свадьбу.
В прошлом способ изготовления погребальной одежды подчеркивал ее специфичес­кую функцию — предназначенности преисподнему миру.

Одежда была как бы не настоя­щей, а лишь ее заменой, не сшитой, а лишь наметанной. Ее шили обязательно на руках, а не на машинке, нитку закрепляли, держали иголку от себя вперед; иначе покойник опять придет за кем-нибудь в свою семью. Имитацией была и обувь покойника: в кожа­ной обуви, как правило, не хоронили, а заменяли ее матерчатой.

В случаях, когда наде­вали сапоги, железные гвозди из них выдергивали. Онучи, надевавшиеся с лаптями, на ногах обвязывая так, чтобы крест, образуемый шнурками, приходился спереди, а не сза­ди, как у живых. Таким образом, придавалось как бы обратное направление движению умершего чтобы он не мог вернуться назад в дом.
Прежде был известен обычай помещать постель умершего и одежду, в которой он умер, под куриный насест и держать их там в течение шести недель (пока душа умершего, по поверью, находится дома и нуждается в одежде).

Местонахождение одежды свиде­тельствует о связях души с образом птицы. В наши дни это поверье редко кто помнит. Некоторые родственники умерших сохраняют одежду и постель до этого срока, но боль­шинство вещей, принадлежащих покойному, сжигают или закапывают.
В настоящее время в обычае хоронить в новой, еще не носившейся одежде прослежи­вается отголосок верования, что новизна одежды умерших — синоним чистоты, безгреш­ности души, которая должна являться на тот свет чистой. Многие пожилые люди заранее готовят себе «смертный наряд».
Хотя сейчас, чаще всего в силу экономических причин, бывает, что хоронят и в старом — мужчин обычно в темном костюме, рубашке с галстуком, женщин — в платье или юбке с кофтой, как правило, светлых тонов, но использование в качестве обуви специальных тапочек — явление повсеместное.

Они входят в комплект похоронных принадлежностей (так же, как и покрывало, имитирующее саван) ритуальных бюро. Тапочки без твердой подошвы, как обувь, не предназначенная для носки, отражают вышесказанный обычай облачать покойного в «ненастоящую» обувь и одежду.
Прежде (да иногда и теперь) при положении умершего в гроб принимали меры магичес­кой предосторожности. Тело брани не голыми руками, а надевали рукавицы. Избу посто­янно окуривали ладаном, сор из избы не выносили, а подметали под гроб, направляя в сторону умершего. Эти действия отражают ч уест во страха перед покойником, восприятие его как воплощения вредоносной мертвящей сипы, от которой необходимо себя оградить.
Пока готовили гроб, омытого покойника клали, на лавку, застеленную соломой, в пере­днем углу избы так, чтобы его лицо было обращено к иконам.

В избе соблюдали тишину и сдержанность. Гроб соответственно рассматривался как последний реальный дом умерше­го. Важным элементом собирания покойного на тот свет было изготовление гроба – «домови­ны», подобия настоящего дома. Иногда даже делали в гробу застекленные оконца.
В местностях богатых лесом старались делать гробы, выдолбленные из ствола дере­ва. Использовались разные виды деревьев, но только не осина.

Гробы устилались изнут­ри чем-нибудь мягким. Обычай делать из гроба имитацию постели сохранился повсемест­но. Мягкая обивка, покрытая белым материалом, подушка, покрывало. Некоторые пожи­лые женщины собирают при жизни собственные волосы, чтобы набить ими подушку.
Правила православного захоронения предусматривают класть в гроб мирянину, помимо нательного крестика, образок, венчик на лоб и «рукописание» — написанную или напечатан­ную молитву, отпускающую грехи, которую вкладывают в правую руку покойника, а также свечи.
До сих пор сохраняется и легко объяснимый обычай класть в гроб вещи, которые могут якобы пригодиться умершему на том свете, корни его совершенно очевидно уходят в языческие времена.

 

Проводы усопших

Если первый этап традиционных русских похорон представлял собой сборы в дорогу в загробный мир, то второй этап являлся как бы началом этой дороги. Комплекс обрядов этого этапа (вынос тела, отпевание в храме, похоронная процессия на кладбище, захоро­нение возвращение родственников умершего в дом) многофункционален. Он включает как исполнение христианских требований, так и серию предохранительных магических дей­ствий, основанных на страхе перед умершим.
К первым относятся чтение и моления «на исход души».

Хотя теперь в городе чаще всего стараются в день смерти перевезти усопшего в морг, в православных семьях, а небольших городах и деревнях, где нет моргов, сохраняется традиция ночного бдения око­ло покойника.

В тех случаях, когда не приглашается священник, Псалтирь или другие священные книги читаются верующими мирянами. Зачастую даже бывает, что ночные бдения старушек возле умерших ровесниц не сопровождаются чтением христианских тек­стов, а проходят в самых обычных воспоминаниях или беседах – «я посидела у гроба, и у меня посидят».
Поныне устойчиво сохраняется такая деталь похоронного ритуала: сразу после смерти на полочку к иконам или на окно ставят стакан воды, накрытый куском хлеба.
На поминальном обеде подобным образом оставляют рюмку водки, накрытую куском хлеба, и иногда этот символический прибор ставится у символического места покойного за столом. Наиболее типичное объяснение этого – «душа находится до шести недель дома».
Истоки подобного обычая вероятно такие: это присущая всем древним верованиям пищевая жертва.

В данном случае, правда, трудно определить, кому изначально — духу умершего, предкам, Богу или это откуп от злого духа. Сейчас этот распространенный, как и другие, элемент обряда является в большей степени средством облегчения утраты, снятия стрессового психологического состояния близких, поддержания убеждения, что, следуя традиции, они отдают умершему последний долг.
Один из элементов домашнего траурного ритуала — зажжение свечей в изголовье покойного, их прикрепляют к углам гроба, ставят в стакан на стопе, а перед иконами — лампады.
В настоящее время точные сроки выноса тепа, отпевания, похорон, согласные с церковными правилами, соблюдаются редко, и священнослужители, совершающие заупо­койные требы, обычно не настаивают на точности.

В народе же бытует мнение, что рань­ше двенадцати часов и позже захода солнца выносить покойного из дому нельзя.
Любопытно, что много народных обрядов, связанных с выносом тела, проводами на кладбище, несут на себе отпечаток языческой предохранительной магии
В самой психологии картины смерти, присутствия трупа среди живых лежит противоре­чие жизни и смерти, отсюда и боязнь мертвецов, как относящихся уже к непостижимому миру.
Опасность мертвеца для живых состояла в том, что он якобы может вернуться в дом и «увести» кого-либо из близких за собой. К мерам, оберегающим живых, следует отнести обычай выносить тело из дома нотами вперед, стараясь не задеть за порог и косяки двери, чтобы предотвратить возвращение покойника по своему следу.
Известен и такой обычай, как «замещение места» покойного. На стол или стулья, на которых в доме стоял гроб, после выноса покойного садятся, а потом эта мебель на неко­торое время переворачивается кверху ножками.

Смысл этого обряда тот же, что и способ выноса гроба — препятствие возвращению покойника.
В прошлом на русских похоронах, как только выносили гроб, на то место, где он стоял, падал кто-либо из родственниц покойника или садилась сама хозяйка дома. На севере, в Сибири, как только покойника вынесут, на передний угол избы клали камень или полено, или ставили квашню, чтоб не умер другой член семьи. Существовал и такой обычай; один из родственников три раза обходил вокруг гроба с топором в руках, держа его лезвием вперед, при последнем обходе ударял обухом по гробу. Иногда при выносе покойника кла­ли топор на пороге.

Археологические материалы свидетельствуют о том, что суеверное отношение к топорам уходит в глубокую древность. У древних славян топор являлся символом Перуна и был связан с громом и молнией, и следовательно был амулетом, оберегом от злых, вредоносных для человека духов. В позднейшие времена он также играл для покойного отпугивающую роль от «нечистой» силы либо для дома от самого покойного.
К рассматриваемой группе обычаев относится широко распространенный у многих на­родов, в том числе и у славян, обычай выносить умершего не через входную дверь, служащую живым, а через окно или специально проделанное отверстие.

Смысл его — обмануть покойника, чтобы «запутать его след»; согласно верованиям, мертвец может вернуться в дом только известным ему при жизни путем. Но сейчас этот обычай, особен­но в городе встречается очень редко.
Издревле в славянских сельских общинах — истоке наших обрядовых традиций — смерть носила социальный характер.

Восприятие смерти одного из членов сельского коллектива в общественном сознании отражалось не как узкосемейное событие, а как общественно зна­чимое, нарушающее течение деревенской жизни, причем чем значительнее была личность умершего, тем более широкая округа оказывалась втянутой в орбиту обрядовых действий, направленных на нейтрализацию смертоносной силы, исходящей от покойника, предотвра­щение зла, которое он мог причинить в будущем, обеспечение его благорасположения и помощи.
Глубинная идейная основа этого явления, восходящая к культу предков и его связи с аграрными культами, позднее переосмыслилась, оказалась соотнесенной с социальной средой сельской общины.

Мотивом обеспечения благорасположения умершего являлось то, что умерший на том свете будет встречать души людей, которые провожали его на земле. В соответствии с нормами обычного права похороны были делом всего сельского общества участие в них было обязательным для всех односельчан, проведение их конт­ролировалось общиной.

Петр I со свойственной ему страстью к администрированию издал даже специальный указ о воспрещении плача на похоронах, который действия не возымел.
Порядок организации и следования похоронной процессии в различных регионах Рос­сии в прошлом был в основном однотипен.

Похоронное шествие возглавлял несущий распятие или икону, обрамленную рушником. Затем следовали один или два человека с крышкой гроба на голове, за ними — духовенство. Две-три пары мужчин несли гроб, за которым шли близкие родственники. Траурную процессию замыкали соседи, знакомые, любопытные.
Интересно, что обычай нести гроб на руках сравнительно поздний. В русских деревнях еще в прошлом веке из суеверных соображений переносить гроб часто старались в рука­вицах, на полотенцах, на жердях, на носилках.
Того же рода и способ перевоза гроба на кладбище.

В некоторых местах старались доставить мертвеца к месту захоронения на санях, причем даже летом. Сани потом либо сжигали, либо оставляли до сорокового дня лежащими вверх полозьями. В этом обычае можно заметить переплетение языческого обряда сожжения трупа вместе со средством загробного передвижения и магического препятствия возвращению мертвеца.
При выносе покойника из дома в прошлом производился обряд «первой встречи», сим­волизировавший тесную связь мертвых и живых.

Он состоял в том, что человеку, который первым встретил на пути похоронную процессию, вручали краюху хлеба, завернутую в полотенце. Подарок служил напоминанием, чтобы «первый встречный» помолился за умер­шего, а умерший в свою очередь первым встретил на том свете принявшего хлеб.
По дороге до храма и от храма до кладбища разбрасывали зерно для кормления птиц, что служит еще одним подтверждением двойственного представления о посмертном бы­тии души в виде ее зооморфного образа или а виде бестелесной субстанции.
Похоронной процессии, по Церковному уставу, полагалось останавливаться только в церкви и возле кладбища, и, как правило, она останавливалась в наиболее памятных для покойного местах села, около дома умершего соседа, на перекрестках дорог, у крестов, которые в некоторых местностях так и назывались «покойничьими».

Здесь часть провожа­ющих останавливалась, далее следовали преимущественно родственники. Первоначаль­ный смысл этого обряда, видимо, заключался в том, чтобы спутать следы, чтобы умер­ший не мог вернуться к живым, а впоследствии это истолковывалось как прощание умер­шего с теми местами, с которыми была связана его жизнь
На современных похоронах иногда выполняется запрет — обычай не разрешает детям (сыновьям) нести гроб с телом родителей и закапывать могилу. В прошлом запрет был обусловлен боязнью очередной жертвы в семье, страхом перед магической способнос­тью умершего увести за собой в могилу кровного родственника. В настоящее время гроб чаще несут товарищи по работе, дальние родственники.
В целом обряд несения гроба сейчас значительно видоизменился по сравнению с прошлым.

При общественно значимых похоронах, известных лиц, при большом стечении родственников, друзей, коллег покойного гроб стараются пронести на руках там, где позволяют условия, как можно дольше в знак уважения к памяти безвозвратно ушедшего человека.
Состав современного траурного шествия обычно таков: вначале несут венки, потом крышку гроба — узкой частью вперед, гроб с покойником. За гробом первыми идут родные, близкие, затем все провожающие.
Устоявшийся гражданский ритуал похорон определяет и состав похоронного шествия с элементами, невозможными в прошлом и в православном ритуале: траурная музыка духового оркестра, несение в шествии портрета покойного в черной рамке, несение поду­шечек с орденами и медалями, прощальные речи.

Интересно отметить, что в наши дни часто встречается причудливое смешение гражданского ритуала с церковным. Например, установление на могиле одновременно и православного креста, и портрета умершего человека.

 

---

Панихида

Панихида начинается обычным возгласом: «Благословен Бог наш всегда, ныне, и присно, и во веки веков». Затем читается Трисвятое по Отче наш. Господи помилуй 12 раз. Слава и ныне. Приидите поклонимся…псалом 90-й: «Живый в помощи Вышняго…». В этом псалме пред нашим духовным взором предстоит отрадная картина перехода в вечность истинно верующей души по таинственному пути, ведущему к обителям Отца Небесного. В символических образах аспидов, львов, скимнов и драконов псалмопевец выражает мытарства души на этом пути. Но здесь псалмопевец изобразил нам и Божественное охранение верной души усопшего: «Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы; перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его». Верная душа говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю».

---

Похороны

Обряд погребения совершался до захода солнца, когда оно находится еще высоко, чтобы «заходящее солнце могло захватить с собой умершего»
Это, а также, например, опускание вместе с гробом в могилу церковных свечей, горев­ших во время отпеваний, не противоречит законоположениям православия. Также, как и существующее поныне последнее целование умершего близкими и родственниками, как и обычай со стороны провожающих бросить в могилу по горсти земли с пожеланиями: «Пусть земля тебе будет пухом».

Впрочем, вместо этой фразы можно кратко помолиться: «Упокой, Господи, душу раба Твоего новопреставленного (имя), и прости ему вся согрешения его вольная и невольная и даруй ему Царствие Небесное». Молитву эту можно совершать и перед тем, как приступить к очередному блюду во время поминок.
Был и кое-где остается такой архаический элемент обрядности, как обычай бросать в могилу мелкие деньги. Существовало несколько народных, истолкований этого обычая. Одно — как выкуп места на кладбище для умершего, что является дополнительным свиде­тельствам связи умершего с местом его захоронения — могилой, землей.

Если не откупить места, покойник будет по ночам приходить к живым родственникам и жаловаться на то, что «хозяин» подземного мира гонит его из могилы. По другому варианту деньги клали, чтоб умерший мог купить себе место на том свете.
По народно-христианскому истолкованию деньги, положенные в гроб или брошенные в могилу, предназначались для оплаты перевоза через огненную реку или для оплаты свобод­ного прохода по мытарствам. Этот обряд сохраняет устойчивость и совершается независимо от того, к какой возрастной, социально-профессиональной группе принадлежал при жизни покойник.
Иногда а могилу бросают «слезовой» платочек.

После того, как могила засыпана, на надмогильном холме устанавливают венки, в центре – цветы. Иногда сразу ставят крест или временный обелиск, памятную доску с фамилией, именем, датой рождения и смерти.
Считается за правило не устанавливать постоянный памятник на могиле ранее, чем через год после смерти.
Естественная для любивших и потерявших близкого человека трагедия прощания с ним на погребении сопровождается плачем, причитаниями женщин.

Но мало кто пред­ставляет, что причитания типа «Ой, мамочка, на кого ж ты меня оставила…», «Что ты собрался так рано, муж мой любимый» содержат в себе элементы формул еще язычес­ких намогильных причитаний, которым не менее двух тысяч лет.
Традиционное угощение кладбищенских рабочих-копателей, краткая поминальная трапеза на погосте с выпивкой «за помин души», с кутьей, блинами, с разбрасыванием остат­ков пищи на могиле для птиц (душ умерших) повсеместно существует и теперь.

В прошлом особым способом поминовения души была «тайная», или «потаенная», милостыня. Она обязывала соседей молиться за усопшего, при этом молящийся прини­мал на себя часть грехов умершего. «Тайная» милостыня состояла в том, что родственни­ки умершего сорок дней раскладывали по окнам, крыльцам беднейших соседей (бобылок, стариков и т. п.) подаяние, хлебцы, блины, яйца, коробки спичек, иногда более крупные вещи — платки, куски ткани и др.

Как и все поминки были жертвой, так и милостыня была жертвенной пищей. Помимо «тайной» милостыни, существовала явная, открытая милостыня – «в знак памяти» — раздача пирогов, печенья, сладостей нищим и детям у ворот кладбища. При отпевании также раздавали присутствующим по калачу и зажженной све­че. Во многих местах каждому участнику поминок вручали по новой деревянной ложке, чтобы при еде этой ложкой вспоминали умершего.

Для спасения грешной души делали пожертвование на новый колокол, чтобы он «вызвонил» погибшую душу из ада, или отда­вали соседям петуха, чтобы он пел за грехи покойника.
Сейчас, помимо раздачи милостыни кладбищенским и церковным нищим, существует и особая форма милостыни-поминовения — раздача на похоронах некоторым близким плат­ков. Платки эти полагается бережно хранить.

Траур и поминки

В прошлом, в соответствии с народными этическими нормами, члены семьи умершего должны были соблюдать определенные формы траура. Требование соблюдения траура распространялось как на длительный период — год, так и на более короткий срок — шесть недель после смерти. Наиболее общепринятые формы траура ношение траурной одежды, запрет на выход замуж вдовы и женитьбу вдовца, брак взрослых детей. Первоначальный смысл траурной одежды — изменение обычного вида с целью предупреждения возвраще­ния умершего — уже давно утрачен, но обычай сохраняется и по сей день.
Траур предполагал также отказ от развлечений, плясок, песен.

В качестве траурной одежды у людей небогатых использовалась обычная рабочая одежда. Но в некоторых, особенно в северных губерниях России, а период траура носили старинный национальный наряд.
Траур, «тужение» по случаю потери кормильца, хозяйки держался всегда дольше, чем траур по старикам. И сейчас не утратило своего значения соблюдение траура по умерше­му: ношение темного платья, черного платка до 40 дней, частое посещение кладбища, запрет на развлечения и участие в светских праздниках и т. п.

Нельзя не заметить, что и здесь происходит упрощение, размывание традиции. Более длительный срок ношения черного или темного платья (год и более) обусловлен тяжестью потери. Их носят чаще матери, потерявшие взрослых безвременно погибших детей.
До одного года иногда соблюдают траур также и вдовы. Дочери, похоронившие преста­релых родителей, сокращают срок ношения траурной одежды до шести недель, а то и до одной недели. Мужчины надевают темный костюм только для участия в погребальном ритуале, а в последующем — не соблюдают внешних признаков траура.
В знак траура в доме занавешивают зеркала, останавливают часы; из помещения, где стоит гроб с телом, умершего, выносят телевизор.

Одновременно обряд нес идею исторической связи живых и мертвых, непрерывности жизни в чередовании поколений. Смысл поминок — пробуждение и поддержание памяти, воспоминания об умерших предках. В поминальном обряде всегда сохранялось воспоми­нание о том что умершие были когда-то живыми, и что воспоминание мыслилось как дей­ствие, в котором умерший воплощается и становится как бы его участником.
В некоторых формах поминок, сохранивших традицию приглашения широкого обще­ственного круга, можно восстановить идею связи родового коллектива. В этом плане по­казателен состав участников поминального стола сразу после похорон и на сороковой день. В XIX веке поминание было семейным обрядом, собиравшим в основном родствен­ников и близких. Почитание мертвых носило домашний характер. Но местами поддерживалась идущая из глубины веков традиция, что на поминки может прийти любой человек.

В качестве почетных гостей приглашали духовенство.
В народе прочно бытовало представление, что молитва облегчает участь грешной души за гробом, помогает ей избежать адских мучений. Поэтому родственники умершего заказывали в церкви заупокойную службу (обедню) с поминанием усопшего в продолжении шести недель после смерти — сорокоуст. Кто победнее, тот заказывал сорокоуст читаль­щику, который в течение сороки дней на дому умершего читал канон. Имена умерших записывали в годовое поминовение — синодик.
Традиционные срони поминовения умерших в рамках семейной обрядности были ори­ентированы на сроки, установленные церковью.

Помимо церкви, одним из путей распрос­транения религиозных сведений о поминальных сроках была популярная литература, пред­назначенная для народного понимания, в частности, ходовые «Поминания», рассказываю­щие о судьбе душ в загробном мире. В народной среде отмечались следующие поми­нальные дни: день похорон, третий и шестой дни после смерти — редко, девятый и двад­цатый — не всегда, сороковой — обязательно. Далее «справляли» полугодовину, годовину, а затем — уже в рамках календарной обрядности — следовали родительские дни.
В акте совместной поминальной трапезы сохранялась определенная знаковость обря­довых блюд: они имели скорее символический, нежели ритуальный характер. Этнический колорит прослеживается в наборе блюд, порядке их смены, времени проведения обрядо­вой трапезы. Основой рациона русских был хлеб. Хлеб в его разновидностях всегда ис­пользовался и в обрядовых целях.

Поминальная трапеза начиналась и заканчивалась кутьей и блинами, их дополняли оладьи. На поминках использовались архаические виды пищи — кутья, каша, которые отличались древним происхождением и простотой приготов­ления. Кутью в разных местностях готовили по-разному из зерен пшеницы, сваренных в мёду, из разваренного риса с сахаром и изюмом. В качестве поминального блюда упот­реблялась и каша (ячневая, пшенная), с которой у русских было связано представление об особой силе, заключавшейся в ней. Подача блюд строго регламентировалась.

По пос­ледовательности блюд поминальная трапеза носила форму обеда. Первое — похлебка, щи, лапша, суп. Второе — каша, иногда жареный картофель. Закуски — рыба, студень, а также к столу подавались овсяный кисель и мед. В постные дни поминальный стол вклю­чал преимущественно постные блюда, в скоромные дни в состав блюд традиционно вхо­дили мясные щи и куриная лапша. Вино (водка) на поминках употреблялись, но не везде.
Из серии поминальных сроков кульминационным был сороковой день. Согласно народному объяснению, этот срок связан с тем. что в течение сорока дней душа умершего находится на земле.

Бог не «определяет» ее ни в ад, ни в рай, ангелы носят душу умерше­го по тем местам, где покойник грешил, и душа его замаливает грехи. На сороковой день совершается Божий суд и душа покидает землю окончательно. По народному поверью, душа умершего на сороковой день «является» в свой дом на целые сутки и уходит лишь после так называемого «отпуска» души, или «проводин». Если «проводины» не устроить, то покойник будет мучаться. В проводах души выражалась забота живых о загробной судьбе мертвых.
Подчас традиции сорокового дня были трогательны и наивны. К приходу умершего заранее готовились: мыли дом, с вечера застилали постель белой простыней и одеялом. К постели никто не мог прикасаться, она предназначалась исключительно для покойника.

С утра приготовляли обильный обед, на котором бывало много вина. К полудню накрыва­ли стол, собирались родные и знакомые. Приглашенный священник служил литию. За столом он занимал главное место, с правой стороны от него оставляли пустое место для умершего. На этом месте, под салфеткой ставили тарелку, рюмку с вином, водкой, клали хлеб. Кланяясь этому месту, хозяева как бы обращались к незримому покойнику: «Кушай-ка, родименький».

После обеда возглашалась «вечная память» и начиналось прощание с умершим, сопровождаемое плачем. Взоры родственников обращались в сторону церкви и кладбища, так как считалось, что прежде чем уйти навсегда, покойник прощается со своей могилой.
Особую роль в поминальном обряде играло полотенце — символ пути, указатель доро­ги домой.

Обычно в углу дома у окна вешали полотенце, которое находилось там, а тече­ние сорока дней оно предназначалось для души умершего, которая, по поверьям, сорок дней ходит по «своим местам» и, прилетая к дому, отирает полотенцем свое лицо.
Поминки, проводившиеся в ближайшие после смерти сроки — до сорокового дня, а затем через полгода и год, совершались как семейный обряд, обряд жизненного цикла, семейное священнодействие. Им был присущ замкнутый характер, присутствие узкого круга родственников, близких членов семьи. Он направлен на конкретную личность, опре­деленного члена семьи. Их цель — сохранение кровнородственных связей с умершими.
Поминовения по родительским субботам всегда в народе соблюдались с особым тща­нием.

Да и в панихиды случившиеся в другие дни, многие старались подать записочку о молении за упокой души. Ввиду невысокой грамотности населения почти в каждой семье имелся составленный для семьи батюшкой синодик со списками имен умерших, которых следовало поминать в церкви.
Поминки и по сей день представляют собой не только одну из традиционных форм выражения жалости и сострадания, но и устойчивую форму общения населения, о чем свидетельствует участие в них обычно большого числа родственников, знакомых, сосе­дей, сослуживцев, приходящих на них без специального приглашения.

Они являются од­ним из мощных средств передачи от одного поколения к другому народных традиций. В этом важнейшая причина сохранения их бытования в народе. В поминальной трапезе со­храняются обрядовые еда и питье, причем удерживаются не отдельные блюда, а нередко их традиционный набор.
Чаще всего поминальный стол — это обычный торжественный стол, только с более скромным украшением блюд.

Однако отмечено, что многие считают более приличным употребление в виде напитков домашнего компота или характерного для русской кухни киселя, а не покупного лимонада: из крепких напитков — водки и кагора («церковного вина»), а не коньяка, шампанского и пр.
Сейчас приобретает все большую масштабность посещение могил умерших на право­славные Праздники — Пасху и Троицу. Первостепенную роль во внецерковной стороне современной обрядности Пасхи играет совместная трапеза с умершими, восходящая к языческому жертвоприношению.

На могилах (на тарелках, на бумаге) помещают приноше­ния в разных наборах, например, несколько крашеных яиц, кусок кулича, яблоко, конфеты или раскрошенный кулич; очищенные яйца; или на столике у могилы пшено, несколько штук печенья.
Иногда оставляют на могиле стаканчик спиртного «для покойника». Или же, если семья устраивает на кладбище импровизированную трапезу, стаканчик водки выливается на могилу.
На Пасху и Троицу принято ремонтировать, подкрашивать крест, памятник, оградку (ве­сенний ремонт «дома покойного»), украшать могилу цветами.

На Троицу особенно трога­телен обычай использовать полевые цветы и венки из березовых веток, развешиваемых на крестах и оградках.
Итак, в русском погребальном обряде, несмотря на печальный, порой даже трагичный характер его причины — смерти человека — сохраняется множество очень старых тради­ций, служащих объединению семьи и сплочению всего нашего народа, носителя древней и великой культуры.

 

---

Поминовение на Божественной Литургии (Церковная записка )

О здравии поминают имеющих христианские имена, а о упокоении — только крещенных в Православной Церкви.

На литургии можно подать записки:

На проскомидию — первую часть литургии, когда за каждое имя, указанное в записке, из особых просфор вынимаются частицы, которые впоследствии опускаются в Кровь Христову с молитвой о прощении грехов

---

Дни особого поминовения усопших (родительские дни)

Каждый день недели в Православной Церкви приурочен к особому воспоминанию (Пресвятой Богородицы, Иоанна Крестителя и др.). Суббота же посвящена памяти всех святых и почивших. В субботу (означающую по-еврейски — покой) Церковь молится за всех перешедших от земли в загробный мир, как совершенных (святых), так и несовершенных, участь которых еще окончательно не решена.

Кроме ежедневных молитв и субботы, в году есть отдельные дни, преимущественно посвященные молитвам за усопших. Это, так называемые, родительские дни (на Руси всех усопших предков было принято называть родителями):
1. Мясопустная вселенская родительская суббота — за неделю до Великого поста.

Название мясопустной эта суббота получила по следующему за ней дню — «Недели мясопустной», т.е. дню, в который последний раз разрешается мясная пища.
2. Родительская вселенская суббота 2-й недели Великого поста.
3. Родительская вселенская суббота 3-й недели Великого поста.
4. Родительская вселенская суббота 4-й недели Великого поста.
5. Радоница — вторник второй недели после Пасхи. Радоницей этот день назван в ознаменование радости живых и усопших о Воскресении Христовом.
6. 9-го мая — день поминовения всех погибших в годы Великой Отечественной войны (постановление о поминовении принято на Архиерейском Соборе, проходившем в ноябре-декабре 1994 года).
7. Троицкая вселенская родительская суббота — суббота перед днем Святой Троицы.

(В настоящее время сложился неправильный обычай считать родительским днем сам праздник Троицы).
8. Димитриевская суббота — суббота за неделю перед праздником памяти великомученика Димитрия Солунского (8 ноября по новому стилю) — Небесного Покровителя благоверного великого князя Димитрия Донского. Одержав победу на Куликовом поле, князь Димитрий совершил поименное поминовение павших на поле брани воинов накануне своего дня Ангела.

С тех пор Церковь поминает в этот день, названный народом Димитриевской субботой, не только воинов, погибших за Отечество, но и всех усопших православных христиан.
9. Кроме того, в день Усекновения главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна (11 сентября по новому стилю) Церковь совершает поминовение православных воинов, за Веру и Отечество на поле брани убиенных. Поминовение в этот день установлено в 1769 году во время войны с турками и поляками по указу императрицы Екатерины П.
В родительские дни православные христиане посещают храмы, в которых совершаются заупокойные службы. В эти дни принято приносить жертву на панихидный стол (канун) — различные продукты (за исключением мясных). После совершения панихиды продукты раздаются служащим храма, нуждающимся, отправляются в детские дома и дома престарелых. Продукты на панихидный стол приносят и в другие дни, когда заказывают панихиду, так как это есть милостыня за усопших.
В весенние и летние родительские дни (Радоница и Троицкая суббота) принято после церкви посетить кладбище: поправить могилки умерших родственников и помолиться уже рядом с их погребенными телами.

Обычай оставлять на могилках различную снедь к православию никакого отношения не имеет. Это все отголоски языческих тризн. В некоторых местах существует обычай в Радоницу приносить на кладбище и оставлять там крашеные яйца и конфеты, как бы символично христосоваясь с умершими. Но лучше этого не делать, а, мысленно похристосовавшись с почившим, самому скушать яйцо.

Иначе эту пищу просто расклюют и съедят птицы и собаки, напачкав вдобавок на могиле.
Большой грех на кладбище, где покоятся наши близкие, пить спиртное. Самое лучшее, что вы можете сделать для них, — это совершить молитву, хотя бы такую краткую: «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих, всех наших родных и близких, и прости их вся согрешения вольная и невольная, и даруй им Царствие Небесное».

Домашние молитвы об усопших

Молитву об усопшем Святая Церковь считает необходимой частью не только богослужения в храме, но и домашнего правила. Конечно, главное — это церковное поминовение усопших, вместе с пастырями. Но домашняя молитва — это так же и наш долг перед усопшими, доказательство нашей любви к ним. Тем более необходима домашняя молитва в дни памяти умерших, если невозможно было помянуть их в храме.
В третий, девятый, сороковой дни и годовщины (где принято, также в двадцатый день и полгода) память усопшего следует почтить чтением Панихиды.

Во все сорок дней после кончины время особого поминовения, когда решается судьба души почившего, ежедневно должен читаться Канон об усопшем. Все эти последования можно читать как дома, так и на кладбище. В остальные дни можно читать или Панихиду, или отдельно Каноны об усопшем, усопших. Также поминают усопших на Псалтири и читают помянник в утренних (а по желанию и в вечерних) молитвах. Под субботу можно читать за всех своих родственников один из Канонов об усопших.
Великий канон об усопших в церкви совершается всего два раза в год — в Мясопустную и Троицкую Вселенские родительские субботы.

Но в домашней молитве можно его читать и в любое другое время — по желанию и по силам, по благословению духовника. Это поминовение всех от века усопших православных христиан. Есть благочестивый обычай — раз в году совершать поминовение всех своих сродников и в домашней молитве, и поминальной трапезой. Можно выбрать для этого или день памяти кого-то из родных, или просто какой-то удобный для поминовения день, когда разрешена, по Уставу, домашняя заупокойная молитва, то есть не в праздничные и не в воскресные дни. Необходимо особо отметить, что о составе и пределах своей домашней молитвы обязательно следует советоваться со священником, а главное — со своим духовным отцом.

Источник: http://www.orthodox-jerusalem.ru/