17 декабря 1974 года в Ялте родилась девочка. Её звали Ника Турбина.
Чудо-ребёнок
Ника родилась в творческой семье. Мама была художницей, дедушка — писатель. Отца она не знала и её мама никогда ей ничего о нём не рассказывала. В четыре года девочке поставили диагноз — астма. Приступы настигали её исключительно по ночам. У неё развилась жуткая бессонница. Именно этими жуткими бессонными ночами в задыхавшийся Нике стали рождаться стихи. Она, не научившаяся ещё толком писать, просила маму и бабушку, дежуривших всю ночь у её кровати, записывать стихи, которые, как она считала, ей диктовал бог:
Хмурое утро с холодным дождём.
Горько вдвоём.
Лампочка днём отливает бедой.
К двери идёшь — я за тобой.
Снять позабыли пластинку ночи —
Вот отчего путь к разлуке короче.
За ночь Ника могла написать по 2-3 стиха.
Слава о «чудо-ребенке» пошла с 1981 года, когда Ника отправилась в первый класс, и скоро вышла за пределы Крыма. Стихи ее попали к Юлиану Семенову и были напечатаны в «Комсомольской правде».
Когда Нике исполнилось восемь, о её даре узнал Евгений Евтушенко, который решил вывести её в писательский свет. Он представлял её на международных поэтический фестивалях, показал ей мир, на какое-то время стал её лучшим другом. Также он помог ей издать её первый сборник стихов, который увидел свет в 1983 году, когда Нике исполнилось девять.
Признание
Имя Ники гремела на всю страну. Её выступления транслировали по телевидению, ей зачитывались, студенты и школьники заучивали наизусть.
Когда Евгений Евтушенко привёл её в Союз Поэтов Советского Союза, перед выступлением Ники зал покинул Булат Шалвович Окуджава. На вопрос «Почему вы уходите?» он ответил «Я не хочу участвовать в убийстве невинного ребёнка». Как показало время Булат Шалвович был прав.
Как часто
Я ловлю косые взгляды.
И колкие слова,
Как стрелы,
Вонзаются в меня.
Я вас прошу,
Послушайте, не надо
Губить во мне
Минуты детских снов.
Так невелик
Мой день.
И я хочу добра
Всем!
Даже тем,
Кто целится в меня.
В 1985 году в Венеции Нике вручили самую престижную поэтическую премию — «Золотого льва», которой до нее из советских поэтов была удостоена лишь Анна Ахматова. Во время последовавшей поездки Турбиной в США с ней встретился Иосиф Бродский. К этому же времени относятся и первые «тревожные звонки»: врачи сказали бабушке, которая сопровождала Нику, что ребенку необходимы консультации психолога.
Как-то днём Ника со своим школьным другом ела орехи. Их нечем было колоть и Ника предложила делать это «Золотым львом». К сожалению, через пару ударов лев раскололся, оказавшись гипсовым.
Забвение
Когда наступили бурные 90-е про Нику забыли. И тут слабая детская психика дала трещину. Ещё вчера её любили, её обожали, её приглашали на всевозможные вечера и встречи. И теперь она сидела у замолчавшего телефона в полной растерянности и отчаянии. Когда Ника была на выступлениях в Америке, её маме говорили, что с детьми подобных Нике должны работать психологи. Что нужно заложить фундамент, что рано или поздно, ажиотаж вокруг её персоны пропадёт и для детей переносить подобные стрессы очень болезненно. Но здесь, в Советском Союзе, ещё не было подобной практики и с Никой никто не занимался.
Когда Нике было 11 лет, они с матерью переехали в Москву, где Ника ходила в школу №710.
В 1989-м Турбина сыграла одну из ролей в художественном фильме режиссера Аян Шахмалиевой «Это было у моря». В следующем году после нервного срыва девушка уехала в Швейцарию – в психиатрическую клинику в Лозанне, где вступила в гражданский брак с психиатром, ранее знакомым ей по переписке. Муж-профессор был очень увлечен работой и целыми днями пропадал в своей клинике. Исцеления не произошло; от тоски Турбина спасалась алкоголем. Через год вернулась в Россию и больше о бывшем муже не вспоминала никогда.
По возвращении ей не удалось найти подходящую работу. Она начала учиться во ВГИКе в мастерской Джигарханяна, а в 1994 году поступила в Московский институт культуры. Курс вела Алена Галич, ставшая ее любимой учительницей и близкой подругой. Первые полгода Ника проучилась очень хорошо, несмотря на нестабильную психику и проблемы с памятью и координацией, снова начала писать стихи. Однако потом снова начала пить, пропустила сессию в конце первого курса, и после восстановилась в институте только на заочное отделение.
Ника пыталась найти себя в этой жизни. Она старалась быть актрисой, фотомоделью, телеведущей, женой… Но тщетно. У нее ничего не получалось. Она выросла и её стихи перестали быть для людей каким-то чудом. Начались попытки самоубийства… Одна… Вторая…
В 22 года после ссоры с другом на собственном дне рождения Турбина «в шутку», по ее словам, бросилась к балкону. Будучи нетрезвой, не удержалась на нем и упала. Падая, зацепилась за дерево, сломав ключицу и повредив позвоночник. Галич договорилась, что Нику на три месяца положат в специальную американскую клинику. Однако, когда договоренность была уже достигнута, мать Ники внезапно увезла ее в Ялту, где она вновь попала в психиатрическую клинику.
Бог любит троицу…
Бог, как говориться, любит троицу… Бог любил её и до конца своей жизни она не переставала писать стихи. Правда, людям они больше были неинтересны…
Точные обстоятельства смерти поэтессы достоверно неизвестны. 11 мая 2002 года она сидела на подоконнике пятого этажа в квартире подруги, ожидая ее из магазина, и, судя по всему, неудачно повернулась. В свидетельских показаниях упоминается крик о помощи. По просьбе Алены Галич в милицейском протоколе самоубийство не было указано в качестве причины смерти, что дало возможность провести отпевание. Галич также добилась, чтобы ее ученицу похоронили на Ваганьковском кладбище. На момент смерти ей было 27 лет.
Жизнь моя — черновик,
На котором все буквы —
Созвездья.
Сочтены наперед
Все ненастные дни.
Жизнь моя — черновик.
Все удачи мои, невезенья
Остаются на нем,
Как надорванный
Выстрелом крик
Источник — http://polit.ru/
