Беседы святого митрополита Антония Сурожского имели всегда очень большое значение для настоящих христиан.
Владыка Антоний имел невероятный дар слова. Искать в его беседах и проповедях наиболее яркие места – дело неблагодарное, потому что каждая буква, каждый звук в его словах неслучайны, выстраданы и глубоко продуманы.
Наша подборка, таким образом, не является сколько-нибудь попыткой найти лучшее среди того, что говорил митрополит Антоний. Это всего лишь некоторые его слова, которые, возможно, для кого-то станут поводом для новой Встречи с Владыкой.
Мы не всегда доверяем тому, что Бог в нас верит; и поэтому мы не всегда способны верить в себя. («Человек перед Богом»)
Только тот может другого учить и вести, кто сам является учеником и послушником. («Человек перед Богом»)
Ближний, в понимании Евангелия, это тот, кто нуждается в нас. («Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия»)
… требовательность в любви сказывается, прежде всего, в том, чтобы любимого человека вдохновлять, чтобы его уверить в том, что он бесконечно значителен и ценен, что в нем есть все необходимое, чтобы вырасти в большую меру человечности. («Человек перед Богом»)
Антоний Сурожский беседы
Дело пастыря – вглядываться в своих пасомых, вглядываться молитвенно, вглядываться смиренно и им помочь стать тем, чем они призваны Богом. («Пастырство»)
Когда тебя хвалят, ты делай две вещи. Первое: запомни, за что тебя хвалят, и старайся стать таковым. А во-вторых, никогда не старайся людей разубедить, потому что чем больше будешь разубеждать, тем больше люди будут видеть в тебе смирение, которого в тебе вовсе нет…(«Пастырство»)
Ставьте перед собой вопрос, как вас судит Евангелие. Евангелие меня не осуждает, оно меня зовет к вечной жизни. Как я отвечаю на этот зов к вечной жизни Евангелия, и что мне мешает ответить на него? («Пастырство»)
Мы все находимся во власти времени, но по своей вине, время тут ни при чем. То, что время течет, и то, что мы куда-то спешим, – две совсем разные вещи. Спешить – это внутреннее состояние; действовать точно, метко, быстро – это дело совсем другое. («Пастырство»)
Поспешность заключается в том, что человек хочет быть на полвершка перед собой: не там, где он находится, а все время чуть впереди. И пока человек так живет, он молиться не будет, потому что тот человек, которого здесь нет, не может молиться, а тот, который есть здесь, не молится.(«Пастырство»)
Мы забываем, что есть грех в нашей жизни, делаемся к нему нечуткими, забываем его легко, скорбим о нем мало. А вместе с тем, это – единственное несчастье человеческой жизни.(«Проповеди»)
Грех убивает. Он убивает нашу душу, делая ее нечуткой и черствой, он убивает отношения наши с Богом и с людьми; он убивает совесть нашу и жизнь в других, он убивает Христа на Кресте. («Проповеди»)
Вечность не заключается в том, что когда-то после смерти мы будем жить без конца. Вечность – это наша приобщенность к Богу. («Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия»)
Антоний Сурожский цитаты
Чудо заключается в том, что Бог посредством веры человека восстанавливает гармонию, которая раньше существовала и была нарушена человеческой злобой, безумием, грехом. («Начало Евангелия…»)
Покаяние заключается в том, чтобы прийти в сознание, принять решение и действовать соответственно. Плакаться – недостаточно, больше того – бесплодно. («Начало Евангелия…»)
Любить всегда стоит дорого; потому что любить по-настоящему – это значит так отнестись к другому, что твоя жизнь тебе уже не дорога – его жизнь дорога, его душа дорога, его судьба дорога. («Проповеди»)
Не только умирать трудно – жить трудно. Иногда жить труднее, чем умирать, потому что это значит умирать изо дня в день. Умереть разом порой легче. («Проповеди»)
Грех убивает все в жизни – и меньше всего мы ощущаем его как смерть. Плачем мы обо всем, сетуем обо всем, горюем обо всем, кроме как о том, что заживо умираем, что постепенно вокруг нас образуется непроходимое кольцо отчужденности и от грешника, и от праведника, и от Бога, что это кольцо не может разомкнуться даже любовью других, потому что нам тем более стыдно и страшно, чем больше нас любят… («Проповеди»)
Иногда малая капля сердечности, одно теплое слово, один внимательный жест могут преобразить жизнь человека, который иначе должен был бы справляться со своей жизнью в одиночку (Беседа на Притчу о милосердном самарянине)
Кто наш ближний? Кто тот, ради которого я должен отвлечься от глубочайших переживаний сердца, от высших интересов ума, от всего лучшего, что я переживаю? – то ответ Христов прямой и простой: Всякий! Всякий, кто в нужде, на любом уровне; на самом простом уровне пищи и крова, нежности и сердечности, внимания и дружбы. («Беседа на Притчу о милосердном самарянине»)
Митрополит Антоний Сурожский проповеди
Все в жизни – милость, и все в жизни может быть радостью, если радостным сердцем равно воспринимать то, что дается, и то, что отнимается. («Проповеди»).
Мы должны помнить, что всякий человек, кого мы встретим в течение нашей жизни, даже случайно, даже находясь в метро, в автобусе, на улице, на кого мы посмотрели с сочувствием, с серьезностью, с чистотой, даже не сказав ни слова, может в одно мгновение получить надежду и силу жить.
Есть люди, которые проходят через годы, никем не опознанные, проходят через годы, будто они ни для кого не существуют. И вдруг они оказались перед лицом неизвестного им человека, который на них посмотрел с глубиной, для которого этот человек, отверженный, забытый, несуществующий — существует. И это начало новой жизни. Об этом мы должны помнить.
С сай
Я предлагаю вам сейчас: в течение какого-нибудь получаса посидеть в церкви молча, не разговаривая друг с другом, лицом к лицу с самим собой, и поставить себе вопрос: справедливо ли то, что сейчас было сказано? Не стою ли я преградой на своем пути?
Не набрасываю ли я свою тень на все то, что вокруг облито солнцем? Не прожил ли я всю свою жизнь, весь ее простор и глубину сводя только к себе, думая о том, что мне отрадно, что мне страшно, что мне полезно, что мне нужно?
А если так — не могу ли я найти в своем кругу, в кругу своих интересов и людей несколько человек или несколько предметов, на которых я мог бы, в виде упражнения, с усилием, против всех своих привычек, сосредоточить взор и внимание так, чтобы их поставить в центр моей жизни?
И спросить себя: кому я могу сделать добро? Кому я могу послужить на пользу опытом своей жизни — и добрым, и злым опытом жизни? (“Труды”)
Как перед лицом гроба можно начать молиться словами Благословен Бог наш? Сколько нужно веры, доверия, почитания Бога, принятия Его путей, смирения — или хотя бы воли ко всему этому, — чтобы благословить Бога в момент, когда все самое дорогое у нас отнимается…
Беседы митрополита Антония Сурожского
Вот это момент предельной, может быть, трезвости православного богослужения. Благослови Господа — потому что центр в Нем, не в тебе, даже не в том любимом человеке, которой лежит теперь мертвый перед тобой.
Этот человек нас собрал не своей смертью, а своей жизнью, и привел пред лицо Божие созерцать пути Божии, тайны Божии, поклониться в ужасе и благоговении перед Богом, Который остается и в эти страшные моменты Богом любви.
Когда мы стараемся понять, какое значение Сам Бог придает человеку, мы видим, что мы куплены дорогой ценой, что цена человека в глазах Божиих — вся жизнь и вся смерть, трагическая смерть Его Единородного Сына на кресте. Вот как Бог мыслит человека — как Своего друга, созданного Им для того, чтобы он разделил с Ним вечность.
Каждый человек — это икона, которую нужно отреставрировать, чтобы увидеть Лик Божий.
Мне пришлось раз стоять в ожидании такси около гостиницы «Украина». Ко мне подошел молодой человек и говорит: «Судя по вашему платью, вы верующий,священник?» Я ответил: «Да». — «А я вот в Бога не верю…»
Я на него посмотрел,говорю: «Очень жаль!» — «А как вы мне докажете Бога?» — «Какого рода доказательство вам нужно?» — «А вот: покажите мне на ладони вашего Бога,и я уверую в Него…» Он протянул руку, и в тот момент я увидел, что у него обручальное кольцо.
Я ему говорю: «Вы женаты?» — «Женат» — «Дети есть?» — «И дети есть» — «Вы любите жену?» — «Как же, люблю» — «А детей любите?» — «Да» — «А вот я не верю в это!» — «То есть как: не верю? Я же вам говорю…» — «Да, но я все равно не верю. Вот выложите мне свою любовь на ладонь, я на нее посмотрю и поверю…» Он задумался: «Да, с этой точки зрения я на любовь не смотрел!…»
Притча о богаче и Лазаре
14 ноября 1965
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Слово Христово в сегодняшнем Евангельском чтении преизобильно исполнилось. Богатый взывал к Аврааму и говорил: “Пошли Лазаря в дом отца моего, чтобы он своим явлением спас от вечной погибели моих пятерых братьев”, и Авраам отвечал: “У них есть Моисей и пророки, пусть их послушают, ибо если они их не послушают, то даже если явится воскресший от мёртвых — не послушают его!”.
Разве это не случилось, разве не исполнилось это слово Господне? Но, увы, оно исполнилось больше всего на нас, христианах. Некто Иисус из Назарета, сын Марии, воскрес из гроба и проповедовал нам слово жизни, слова правды и истины, а кто из нас изменился душой? Перед кем открылась эта широкая жизнь? Перед теми святыми, имена которых мы принимаем, подвигу которых мы дивимся, но по стопам которых мы не следуем. Вот действительно, из мёртвых явился Свидетель, и мы, люди, Его не послушали, — мы не были готовы. И до сих пор, спустя столетия, мы не готовы. Быть готовыми, это значит следовать слову Воскресшего, это значит решиться исполнить всё, беспощадно по отношению к себе.
Закон, который зарождался в заповедях Моисеевых, который расцветал в словах пророческих — это закон любви. Но закон этот страшен человеку, потому что любить — это всегда значит перестать жить в себе и для себя. Любить — это значит стать лицом к лицу с необходимостью смерти. Не той смерти, которая в своё время приходит к каждому и милостиво уносит каждого, но другой смерти, для нас гораздо более страшной, когда человек соглашается для себя больше ничего не значить. Когда человек соглашается не жить уже собой и для себя, не сводить всё мироздание, каждого человека, каждое обстоятельство и событие к самому себе, когда он живёт в другом, когда другой ему дороже себя, дороже жизни, а в пределе — дороже и вечности. Ибо апостол Павел не побоялся по любви к своему народу просить, чтобы лучше ему быть отлучённым от Бога, чем его народу.
Свидетель воскрес из мёртвых: Тот, Кто проповедовал эту любовь и явил эту любовь жизнью и смертью, и вернулся подтвердить победу любви… А мы всё ещё не верим; мы даже не живём Моисеевым законом, который защищает другого от немощи нашей любви. Мы не живём словом пророческим, в котором ликует надежда, что придёт время, когда вымрет в человеке всякое себялюбие, всякое искание своего. Потому и евангельская любовь нам остаётся такой странной и непонятной — как можно любить? И, однако, эта любовь и есть вечная жизнь, и если кто её стяжал, ею живёт, в том эта жизнь живёт; и когда придёт нам время пройти в вечность вратами смерти, то мы войдём в родную, известную нам вечную жизнь. Но этой жизни у нас так мало — а иногда и совсем нет, — что нас пугают врата смерти и мы не понимаем, что из жизни в жизнь перейдём, из ограниченной, скудной, богоустремлённой жизни к Жизни, где — полнота её.
И потому мы не умеем любить Бога, что не научились любить человека. Вдумаемся в этот образ: до сих пор рядом с нами всегда есть Лазарь, который надеется, что с нашей трапезы упадёт крупица любви, но не получает её от нас. А мы до сих пор подобны богатому, которого в своё время люди возьмут и с торжеством погребут, тогда как Лазареву душу ангелы унесут в лоно Авраамово. Аминь.
Воскрешение дочери Иаира
20 ноября 1983
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодняшнее Евангельское чтение повествует нам о двух чудесах Господних: об исцелении женщины, которой никакие человеческие силы, никакое человеческое знание, никакая добрая воля людей не могли помочь, и о том, как в ответ на мольбу родителей, в ответ на их скорбь и тоску Спаситель Христос вызвал обратно к жизни земной молодую девушку.
Много рассказов в Евангелии о чудесах Господних, и каждый из них, являясь одновременно и исторической реальностью, говорит нам нечто и о нас самих. Изо дня в день с каждым из нас происходит чудо Божие: силой Божией мы остаёмся живыми, силой Божией мы восстаём от болезни, силой Божией от отчаяния мы возвращаемся к надежде, от греха возвращаемся к чистой, просветлённой жизни. Это такие же чудеса, как исцеление тела. И мы привыкли к ним, и мы считаем это обычным, потому что так постоянно нас взыскует Господь Своей милостью, Своей любовью и Своей творческой, восстанавливающей силой. Но вот случись с другим человеком нечто подобное тому, что с нами бывает постоянно, покажись нам, что человек до конца стал зол, потемнел беспросветно, умер душой, что нам никакими силами — ни убеждением, ни пристращением, ни мольбой, ни любовью его не вернуть к жизни — и уже подобно людям, которые окружали одр умершей девочки двенадцати лет, мы говорим Господу: Ты ничего не можешь сделать, зачем Ты пришёл? Что Ты можешь сделать? этот человек уже умер, ему возврата к жизни нет… Мы забываем про дочь Иаирову, мы забываем про ребёнка, которого в Наине воскресил Господь, забываем про Лазаря. Но главное, забываем о том, как Господь нас от смерти восставляет к жизни всё время: от греха, от злобы, от отчаяния, от потемнения души, от того, что ничего в нас как будто живого не осталось, ходим, словно труп… И если всмотреться в этот рассказ, мы видим, как Христос идёт в этот дом горя, в этот дом, где есть подлинное, истинное горе матери, отца, настоящих, подлинных друзей, и общее сострадание, сочувствие других; и мы слышим, как Ему говорят: Зачем Ты пришёл? Она умерла!.. И Христос берёт с Собой только трёх учеников, которые по рассказам и житиям представляют собой образ веры в лице Петра, любви — в лице Иоанна и праведности — в лице Иакова. С Собой берёт Он и мать и отца, которые представляют чистое горе. И в этом контексте веры, надежды и чистоты, и подлинной мольбы о истинной, реальной нужде Христос восстанавливает умершую к жизни.
Это могло бы случаться постоянно вокруг нас: я не говорю о телесном воскрешении, но говорю о воскрешении душ человеческих. Но мы так часто стоим между чудом и человеком, и говорим: “Стоит ли обращаться к Богу, — что Он может сделать?”. Несколько лет тому назад, когда я говорил о возможности определённому человеку ожить, стать новым, творческим, мне было отвечено: “Никакая сила из него человека не сделает!”. И тогда я обратился к говорящему и спросил: “А скажи — неужели ничего Господь в твоей жизни не совершил? Неужели Он тебя не изменил до самых глубин, когда ты к Нему обратился?”. И когда этот человек мне ответил: “Да, с тех пор, как я стал православным, всё стало ново”, — я сказал: “И ты после этого смеешь говорить, что Господь бессилен другого восставить?”.
От укола антибиотика впала в кому
Подробнее
Вдумаемся в эти случаи: и в Евангельский рассказ, и в тот случай, который я вам поведал; вдумаемся, потому что вокруг нас бесчисленное множество людей, которым нужно ожить душой, нужно обновиться, стать новыми людьми — но мы их ко Христу не приводим. Мы не говорим им, что всё возможно, мы не зажигаем в них такую надежду, такую веру, такое вдохновение, которые могут сжечь всё так, чтобы остались только пламенение и свет.
Вдумаемся в это, и когда встретим человека, который нам кажется мёртвым, — приведём его к Тому, Который есть и Жизнь, и полнота жизни, и Любовь. Аминь.
Притча о милосердном самарянине
25 ноября 1990
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Слова, которые мы только что слышали, относятся к каждому из нас. Мы живём в трагичном мире, где и душевно и духовно, и материально страждут бесчисленные люди. И так часто — не на слове, а на деле — мы как бы говорим: А кто ближний мой? Обязан ли я этому или другому человеку? Кто мне ближний? Разве не моя родня, разве не самые дорогие мне по сердцу?.. И сегодняшнее Евангелие с совершенной ясностью говорит нам, что ближний мой — это тот, который в нужде, тот, который во мне нуждается, которому я могу помочь, мимо которого я не пройду, ради которого я готов пожертвовать собой. Никто большей любви не имеет, как тот, кто жизнь свою готов положить за други своя… Жизнь можно положить и в мученичестве, и на поле битвы, но можно класть жизнь изо дня в день, отдавая её тем, кто в нужде: с состраданием, с любовью, как Сам Господь Бог всецело повернулся к нам тогда, когда всё человечество было чуждо, враждебно Ему; и как Он и теперь оборачивается к каждому из нас, когда мы на таких мрачных низинах своей жизни, что дальше уже и некуда, когда мы от Него так далеки, как только можем себе представить. Больше того: ещё много дальше, чем мы можем представить, потому что Один Бог может измерить, как далеко мы отделены от Него, разошлись с Ним, видеть всю меру Его отсутствия в нашей жизни.
Скоро начинается Рождественский пост, и наиболее благочестивые начнут лишать себя той или другой пищи; но в этом ли заключается пост? В том ли только, чтобы ограничить себя в еде, или, может, в некоторых уж очень поверхностных удовольствиях? Послушайте теперь, что о посте говорит Господь устами пророка Исаии: «Взывай громко, не удерживайся; возвысь голос твой, подобно трубе, и укажи народу Моему на беззакония его, и дому Иаковлеву — на грехи его. Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего; они вопрошают Меня о судах правды, желают приблизиться к Богу: “Почему мы постимся, а Ты не видишь? Смиряем души свои, а Ты не знаешь?” — Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте. Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодными хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя»(Ис 58:1–8).
Будем ли мы встречать день, когда Господь и Бог наш принял на Себя плоть с тем, чтобы вступить в область смерти, — Он, вечный? день, когда Он вольной волей вступил в область страдания нас ради, — встретим ли мы этот день, продолжая примиряться с тем, как мы далеки от Него? И мы далеки от Него, когда мы ненавидим своего ближнего, когда мы отвергаем его, когда мы отказываемся простить, отворачиваемся от того или от той, которым нужно наше милосердие: не только хлеб, не только кров, — и это нужно! — но которые жаждут прощения, милости сердца! Будем ли мы встречать Господа, пришедшего спасти грешников, отвергая тех, кого мы считаем грешниками, которые оскорбили и возмутили нас, тех, кого мы сами же ранили? Возможно ли встретить Господа на таких условиях, при таких обстоятельствах?
И вот, прислушаемся, к какому посту через Исаию призывает нас Господь Бог наш, как мы должны готовиться к грядущему Рождеству Христову. Мы должны глядеть в сторону этого Рождества, мы должны ожидать его с трепетом! Подумайте о том, как ожидали бы этого события пастухи, чистые сердцем, люди простые, неусложнённые, не обманутые ложью мира, если бы они только знали, что в эту ночь, когда Ангелы с небес им возвестили о воплощении Сына Божия — если бы они знали об этой ночи: они и днём и ночью только о ней бы и думали, только этим бы жили, для них стало бы бессмысленным всё, что является поверхностным, всё дешёвое, всё эгоистическое, себялюбивое, безбожное; они жили бы этой мечтой, этим ожиданием!
А мы не мечтой живём, не ожиданием: мы знаем, что это случилось, и мы ждём этого дня, когда мы вспомним это словно наяву, словно вот, теперь это случается! Неужели мы к этому дню будем идти и поститься так, как описывается в пророчестве Исаином, как бы угнетая себя отсутствием пищи, ограничивая себя внешне и забывая, что пост заключается в том, чтобы всей душой рваться к Богу, чтобы всеми силами творить Его волю, чтобы всем сердцем, всем помышлением, всей волей своей не только Его любить, но любить каждого ближнего нашего, прощать каждую обиду, помочь каждому нуждающемуся, явить Божию любовь, изливающуюся в открытое наше сердце, каждому человеку. Аминь.
О Рождественском посте
30 ноября 1986
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
В эти дни поста, которые приведут нас к торжеству Воплощения Господня, Церковь словами Самого Христа сурово и ясно нас предостерегает. В сегодняшней притче о безумном богаче Христос говорит о переполненных амбарах материальных благ; но мы все богаты очень по-разному, и не обязательно в первую очередь материально. Как мы твёрдо полагаемся на взаимоотношения наши с Богом, какую надёжную опору находим в Евангельских словах, словах Самого Христа, в учении Апостолов, в нашей православной вере! И чем дольше мы живём, тем больше накапливаем мыслей, знания, и сами сердца наши становятся богаче и богаче чувствами в ответ на красоту Божиего слова. Но спасает нас не это; спасает нас сила Божия, благодать Божия, которая постепенно нас учит и может нас очистить и преобразить. Но хотя Бог подаёт нам Свою благодать неограниченно, мы-то оказываемся способны принять дары Божии лишь в очень малой мере. Мы почти неспособны распахнуть ей своё сердце; решимость изменяет нам; у нас не хватает смелости идти тем же путём, который мы сами избрали, потому что он так прекрасен и животворен.
Апостол Павел даёт нам образ: мы подобны чахнущим веточкам, привитым, рана к ране, на животворящее дерево, которое есть Христос. Да, мы привиты, — но сколько живоносных соков сможет проникнуть в сосуды веточки? Сколько жизни будет дано и принято? Это зависит от того, насколько раскрыты сосуды веточки и сколько соков сможет течь в них свободно, — это зависит от нас.
Сейчас наступает время поста и собранности, которое приведёт нас и поставит лицом к лицу перед Богом, пришедшим во плоти, чтобы спасти нас. Но Его приход — также и суд, потому что нельзя встретить Бога и не оказаться перед судом. И вот, найдётся ли в нас что-либо общее, роднящее нас с Сыном Божиим, Который по жертвенной, распинающейся любви отдаёт Себя в наши руки? Или придётся нам встать перед Ним и сказать: я получил все Твои дары, но не принёс плода, — как человек из притчи, который получил талант и схоронил, закопав в землю? Будем ли мы как приглашённые на брачный пир царского сына, которые отказались прийти: один — потому что купил поле; он хотел стать землевладельцем, но земля поработила его; или другой, у которого было дело на земле, и ему некогда было отвлечься от своих занятий ради Бога, ради того, чтобы побыть с Ним. Или как тот, который нашёл себе жену по сердцу, и в его сердце не осталось места, чтобы разделить радость царственного жениха?
Притча эта будет читаться в конце Рождественского поста, перед самым приходом Спасителя, и как мы к нему подготовимся? Будем копить дальше и дальше, не принося плода?
Пост не означает, что нужно ещё настойчивее, чем обычно, попрошайничать у Бога; пост не означает, что нужно приходить к Причастию чаще обычного. Пост — это время, когда мы должны встать перед лицом суда Божиего, вслушаться в голос своей совести — и воздержаться от Причастия, если мы не можем приобщиться достойно. А приобщиться достойно означает, что перед каждым Причащением мы должны примириться с теми, с кем мы в раздоре; мы должны остановиться на помышлениях нашего ума и сердца, обличающих нас в измене Богу и неверности людям — и сделать что-то в этом направлении; мы должны примириться с Богом Живым, чтобы не оказалось, что Он умирал за нас напрасно. Поэтому задача наша сейчас состоит в том, чтобы глубоко задуматься о себе самих, подвергнуть себя беспощадному, строгому суду и подойти к Приобщению через исповедь, через покаяние, через тщательное испытание собственной жизни, так, чтобы не оказаться осуждёнными, приступив небрежно к Святой Трапезе.
А это предполагает несколько простых, но необходимых вещей: нельзя приступать к Причастию, опоздав к началу литургии; нельзя приступать к Причастию, не приготовив себя в течение всей предшествующей недели молитвой, испытанием совести, Правилом перед Причащением. Если Правило слишком длинно, чтобы прочитать его в субботу вечером после всенощной, молитвы его можно распределить на всю неделю, присоединяя их к правилу вечерних и утренних молитв. Во всяком случае дисциплина, которая требуется от нас всегда, должна соблюдаться в эти дни ещё неукоснительнее. И Православная Церковь учит, что желающие приступить к Причастию должны присутствовать на всенощной в субботу вечером, чтобы подготовиться к встрече с Господом в день Его Воскресения.
Это всё — не просто формальные дисциплинарные “правила”; это призывы, которые ведут нас за руку в глубины духовной жизни, к более достойной — или хотя бы менее недостойной — встрече Господа.
Вступим поэтому сейчас в Рождественский пост и приготовим себя строгой дисциплиной ума, внимательно испытывая движения сердца: как мы относимся к другим, к себе и к Богу, как мы учимся у Церкви молитве, поклонению и послушанию Божиим заповедям?
И отнесёмся также более внимательно, чем мы это делаем обычно, к соблюдению физических правил поста. Они рассчитаны на то, чтобы помочь нам отряхнуть расслабленность и потворство своим слабостям, пробудить в нас чуткость и бодрость, не дать нам закоснеть в нашей приземлённости, которая мешает нам воспарить к Богу.
Соблюдайте эти правила, готовьтесь внимательно через весь Рождественский пост, ожидая пришествия Господня, но не пассивно, а в том состоянии собранного бодрствования, с которым часовой на страже ожидает прибытия своего Царя. Будем помнить, что находиться в присутствии Божием — величайшая честь, самое святое, что с нами может случиться; это не “право” наше, а величайшая честь, которую Бог нам оказывает, и будем держать себя соответственно. Аминь!
Исцеление десяти прокажённых
20 декабря 1981
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодняшнее Евангелие говорит нам о благодарности; это слово о ней. Когда мы думаем о жизни, о том, что останется в конечном итоге — может остаться только любовь и благодарность, если только жизнь останется жизнью; иначе останется бесплодная горечь, бесплодная и бессмысленная прогорклость.
Благодарность за всё: благодарность за то, что Господь нас сотворил и что в этом творческом действии Он отдал нам Себя; Он нас сотворил для того, чтобы мы жили всей полнотой, всей славой, всей радостью Его вечной жизни. Благодарность за то, что Он нам открылся; что Он — непостижимый, святой, однако так нам близок, что мы можем глубинами души познать, полюбить Его. Благодарность за всё, чем полна жизнь: за красоту, за любовь, за ласку родителей, за дружбу друзей, за то, что Бог, Сам Бог зовёт нас на подвиг жизни, на то, чтобы из земной жизни сделать небесный рай. Благодарность за то, что Он в нас верит, что Он надеется всей надеждой Своей, что мы не обманем Его любви, что мы на неё отзовёмся и что что бы ни происходило в жизни, какова бы ни была цена, которую мы должны сами заплатить за этот дивный подвиг построения Града Божия, созидания Царства Божия, мы на этот подвиг пойдем…
За многое ещё мы можем быть благодарны: за жизнь и за смерть, и за память любимых; за то, что нам дано было в жизни встретить таких людей, быть ими не только любимыми, но уважаемыми; за то, что столько нам явлено благородного и великого в земном пути, порой еле заметном, тех, которые сумели жить и любить.
Но благодарности нам надо учиться; так легко мы всё принимаем и от Бога, и от людей — как естественное, как должное; и мы отмечаем только то, что нас лишает ожидаемого, мы замечаем только то, чего нет, и забываем ликовать о том, что есть и так богато заполняет жизнь. Нам надо учиться благодарности, а для этого надо жить внимательно: не пропуская никакой детали жизни без того, чтобы её оценить. И если мы научимся благодарить за всё: за то, что мы называем мелочью, так же как за самое великое, — тогда жизнь наша может превратиться в песнь торжествующей любви — к Богу, к ближнему; жизнь может превратиться в крестное ликование о том, что нам дано не только получать, но давать, не только быть объектом Божественной и человеческой любви, но ценой, если нужно, всей жизни, всего сердца и ума, давать, чтобы ширилось чудо любви на земле, чтобы как пожар любовь охватила всех, кто только прикоснётся к нашей личной или общественной жизни.
Благодарность требует внутреннего подвига, самоотвержения, забвения себя, способности видеть, переживать и благоговеть… Дай нам Господь эту способность, и тогда, даже когда отнимется от нас и молодость, и здоровье, и сила, и живость ума, и дорогие, мы сможем благодарить Бога светящимся сердцем. Аминь!
Притча о званых на пир
25 декабря 1976
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Перед исповеданием веры, перед тем, как мы все перед Господом свидетельствуем, что мы верим во Единого Бога Отца, и в Сына Его Единородного, пришедшего в мир Свою жизнь отдать за нас, и в Духа Святого, Который нам открывает Христа, с Ним нас соединяет и делает детьми Божиими, есть слова, которые священники произносят между собой и которые когда-то звучали по всему храму: Христос посреди нас!
Сейчас эти слова произносятся верой в невидимое и, однако, опытом познанное, чутьём известное присутствие Спасителя. Напоминают нам эти слова о том, как в вечер Своего Воскресения Христос стал посреди смятенных Своих учеников, им дал мир. И, верно, тогда ученики друг другу говорили: Христос посреди нас! Мы уже не сироты, любовь не побеждена. Бог не изгнан из мира, жизнь не пришла к концу — всё возможно: Христос снова посреди нас, Он, живой плотью, духом, любовью.
И когда мы эти слова произносим, с какой радостью, с каким благоговением мы должны бы это делать. И перед тем как мы произносим слова Символа веры, мы должны помнить, что и среди нас Христос, — только, как апостол Павел говорит в одном из своих Посланий, мы теперь знаем Христа уже не по плоти, а Духом Святым. Мы Его знаем личным, глубоким опытом приобщённости, личным опытом молитвы, знаем Его так, как, может быть, ученики Его в тот момент ещё не знали. Мы знаем о Нём, что Он наш Бог, мызнаем о Нём, что Он — жизнь, которая переливается из вечности в нас. Мы знаем, что в Нём наше спасение, и в Нём воплотилась вся крестная, жертвенная ликующая любовь Бога.
И вот мы ждём в эти дни Рождества Христова, того дня, когда Христос плотью пришёл в мир, и Божественная любовь стала живым, личным человеческим присутствием. Как мы должны готовиться к этому! С какой любовью — ответной любовью, с каким трепетом души! Непостижимый Бог делается для нас близким, родным по плоти, человеком. Он — Один из нас. Он рождается ребёнком в человеческой семье, человечество делается таким необъятно большим, необъятно глубоким, что оно вмещает Самого Бога. И каждый из нас призван к этому: стать местом вселения Святого Духа, так соединиться со Христом, чтобы и мы были одним телом, одним духом, одним чудом усыновления Богу, сыновства.
И сегодняшняя притча нам напоминает об этом. Праздник готов, Христос пришёл в мир, нет преграды между Богом и нами, путь открыт — неужели мы не пойдём? Неужели мы, как эти люди, вспоминаемые в притче, будем отказываться, говорить: Господи, я же обосновался на земле, она моя!.. Или: У меня есть своё дело на земле! Или: У меня есть своя радость уже — какая мне другая радость, какое мне иное дело нужно?.. Неужели мы так ответим?!
Подумаем об этом. Христос посреди нас, Он здесь. Но в праздник Рождества Христова мы особенно глубоко должны переживать Его приход плотью, человеческий приход Живого Бога, и ответить на этот приход, который есть вступление Бога в область страдания, смерти, ограниченности, человеческой немощи для того, чтобы мы могли беспрепятственно прийти на этот пир, который готов для нас от века, но двери которого теперь раскрываются. Аминь.
Перевод с английского Е. Майданович
Надеемся, что вам понравилась статья и видео про беседы святого митрополита Антония Сурожского. Оставайтесь с нами на портале общения и самосовершенствования и читайте другие полезные и интересные материалы на эту тему!
